Эту статью мы посвятим самому Звереву и некоторым его рецептам устроения экономической жизни нашей страны.

Кратко о Звереве

Арсений Григорьевич Зверев прошёл долгий путь. Начал он трудиться текстильщиком Высоковской мануфактуры, об этом периоде жизни в царское время в своей книге «Сталин и деньги» он писал так:

Отработаешь десять часов и бредешь, пошатываясь от усталости, в общежитие. В тесной каморке с низким потолком, грязными стенами и закопченными окнами, на жестких нарах лежат старшие товарищи или ровесники, бормоча во сне. Кто-то играет в карты, кто-то бранится в пьяном споре. Жизнь их сломлена, подавлены мечты. Что видят они, кроме тупой, изнуряющей и однообразной работы? Кто просвещает их? Кто о них заботится? Тяни из себя жилы, обогащай хозяев! И никто не мешает тебе оставить в кабаке свои трудовые…

Очень красноречивое описание предреволюционного состояния общества, какое-то уж сильно близкое к нам, не правда ли?

Арсений Григорьевич Зверев

После февральской революции Зверев перебирается в Москву и активно участвует в жизни рабочих Прохоровской Трёхгорной мануфактуры, где набирается первого опыта политической деятельности. Потом, когда грянула Октябрьская социалистическая революция, многие заводы и фабрики были национализированы. В 1918 году Арсений Григорьевич Зверев вступает в партию и просится на фронт, но его направляют в 1920 году в Оренбург для поступления в кавалерийское училище. О самых тяжёлых днях разгоревшейся гражданской войны он пишет так:

Самые тяжёлые воспоминания, связанные с голодной весной 1921 года. Каждый день через станцию проходят поезда, набитые людьми. Это из голодающего Центра и Поволжья едут в Ташкент — «город хлебный». Некоторые, вылезши из теплушки за водой, так и остаются лежать возле железной дороги, не имея сил подняться с земли. Вопят мешочники. Плачут дети. Вот несколько человек трясущимися пальцами сворачивают цигарки, с капустной и крапивной ботвой вместо табака, из выпущенных губздравотделом листовок «О способах применения суррогатного хлеба». В стороне на кострах жгут усеянное вшами платье тифозных. К набережной медленно бредут казахские семьи. Они собрались возле Караван-Сарая в надежде на помощь. Но помочь удалось не всем: городские рабочие сами сидят на мизерном пайке.

Ни одна другая политическая партия, ни одна иная власть на свете не выдержала бы того, что пережила наша страна в страшные 1921—1922 годы. Поднять государство из руин, поставить людей на ноги, открыть перед ними горизонты новой жизни, завоеванной в дни социалистической революции, иностранной военной интервенции и гражданской войны, смогла только Коммунистическая партия, только Советская власть!

С 1925 года Зверев работал заведующим Клинского уездного финансового отдела, на должности которого столкнулся с актуальными и сегодня проблемами:

Изучая систему районного налогообложения, я очень быстро столкнулся с попытками многих частников утаить подлинные размеры своих доходов и обмануть государственные органы. Прежде всего это касалось перекупщиков, спекулянтов, маклеров и иных «посредников» торгового мира.

Весной 1930 года стал заведующим Брянским уже окружным финотделом, а уже 1932 году становится заведующим Бауманским районным финотделом Москвы, так он описывал свою работу там:

Из чего слагались будни заврайфо? Стандарта не было. День на день никогда не приходился. Об отдельных штрихах ежедневной текучки, может быть, даст некоторое представление уцелевшая с 1934 года записка, которую я составил как памятку, сидя однажды в кабинете председателя райисполкома Д. С. Коротченко. Он принимал трудящихся, выслушивал их требования, жалобы, просьбы и пожелания и всякий раз обращал на них мое внимание, когда дело касалось предстоящих расходов. За несколько часов приема я записал столько вопросов, что до сих пор удивляюсь, как мы сумели тогда все это осуществить в короткие сроки. Перечислю лишь некоторые из них. Увеличить количество трамвайных вагонов, подъезжающих к заводским воротам; построить в Сыромятниках еще одну школу; открыть курсы для поступления на рабфак; заасфальтировать Хлудов проезд; построить фабрику-кухню; организовать прачечную при одном из заводов; очистить Яузу от грязи; озеленить Ольховскую улицу; пустить дополнительный электропоезд на Нижегородской железной дороге; открыть продовольственный магазин на Чистых прудах; ввести в кинотеатре на Спартаковской детские сеансы; на Покровском сквере открыть детскую площадку; снабдить общежитие пуговичной фабрики кинопередвижкой… Таких дней был не один, а десятки.

После встречи с И.В. Сталиным он отказывается от предложения возглавлить Госбанк, поскольку не считал себя достаточно компетентным для этой работы. Однако, с сентября 1937 года Зверева назначают заместителем наркома финансов СССР, а в январе 1938 — феврале 1948 он становится народным комиссаром (с марта 1946 — министром) финансов СССР.

После войны, по указанию И.В. Сталина, Зверев разработал проект финансовой реформы и осуществил её в кратчайшие сроки, что позволило СССР, первому из стран — участников Второй мировой войны, отказаться от карточной системы распределения продуктов и товаров для населения, а потом постоянно снижать цены на них. Так продолжалось вплоть до смерти Сталина, после чего многие достижения предшествующего периода были утрачены; вскоре был отправлен на пенсию и А.Г. Зверев.

Обстоятельства его ухода до сих пор окутаны тайной. Скорее всего причиной отставки явилось несогласие А.Г. Зверева с финансовой политикой Хрущёва, в частности с денежной реформой 1961 года.

Писатель и публицист Ю.И. Мухин пишет об этом так:

В 1961 году произошёл первый подъём цен. Накануне, в 1960 году, был отправлен на пенсию министр финансов А.Г. Зверев. Прошли слухи, что он пытался застрелить Хрущёва, а такие слухи убеждают, что уход Зверева не обошёлся без конфликта.

Хрущёв не мог решиться открыто поднять цены в условиях, когда народ явственно помнил, что при Сталине цены не поднимались, а ежегодно снижались. Официально целью реформы было объявлено спасение копейки, дескать, на копейку ничего нельзя купить, поэтому рубль надо деноминировать — уменьшить его номинал в 10 раз.

Реально же Хрущёв проводил деноминацию только с целью прикрытия ею повышения цен. Если мясо стоило 11 рублей, а после повышения цен должно было стоить 19 руб., то это сразу же бросилось бы в глаза, но если одновременно проводить и деноминацию, то цена мяса в 1 руб. 90 коп. сначала сбивает с толку — вроде и подешевело. С этого момента возник дисбаланс между государственными магазинами и чёрным рынком, где торговцам стало выгоднее сбывать товар, именно с этого момента товары из магазинов стали исчезать.

У Зверева вышел конфликт с Хрущёвым именно по поводу этой реформы. Таким образом Хрущёв (или его руками) положил начало разграблению страны, дав сигнал всем коррупционерам.

В своей книге Арсений Зверев повествует о своем жизненном пути — от простого рабочего парня до министра — и доказывает, что такое было возможно только в советской стране, где перед каждым гражданином открывались широкие перспективы для реализации его лучших способностей.

Мы приведём несколько рецептов, которые использовал в своей работе этот выдающийся экономист «сталинской» эпохи.

Экономические рецепты от Зверева.

О роли госбанка

Перелому в общегосударственном масштабе помогли и новые принципы построения кредитной системы. С 1927 года руководить ею от начала и до конца стал Госбанк. Отраслевые банки превратились в органы долгосрочного кредита, а Госбанк — краткосрочного. Это размежевание функций наряду с усилением контроля за использованием ссуд натыкалось на препятствие в виде наличия коммерческого вексельного кредита. Поэтому в течение двух лет были введены иные формы расчетов и кредитования: чековое обращение, внутрисистемные расчеты, прямое кредитование без учета векселей.

Как строить заводы?

Умение не распылять средства — особая наука. Допустим, надо соорудить за семь лет семь новых предприятий. Как сделать лучше? Можно ежегодно возводить по одному заводу; как только он вступит в дело, браться за следующий. Можно сразу возводить все семь. Тогда к концу седьмого года они станут давать всю продукцию одновременно. План строительства будет выполнен в обоих случаях. Что, однако, получится еще через год? За этот, восьмой год семь заводов дадут семь годовых программ продукции. Если же пойти первым путем, то один завод успеет дать семь годовых программ, второй — шесть, третий — пять, четвертый — четыре, пятый — три, шестой — две, седьмой — одну программу. Всего получается 28 программ. Выигрыш — в 4 раза. Ежегодная прибыль позволит государству брать из нее какую-то часть и вкладывать ее в новое строительство. Умелые капиталовложения — гвоздь вопроса. Так, в 1968 году каждый вложенный в экономику рубль принес Советскому Союзу 15 копеек прибыли. Деньги, затрачиваемые на не доведенное до конца строительство, мертвы и не приносят дохода. Мало того, они «подмораживают» и последующие расходы. Допустим, мы вложили в стройку первого года 1 миллион рублей, на следующий год — еще миллион и т. д. Если строить семь лет, то временно было заморожено 7 миллионов. Вот почему столь важно убыстрять темпы строительства. Время — деньги!

О финансовых резервах

Пятилетка же обязана предусмотреть скорость продвижения уже целых частей народного хозяйства. Естественно, что допущенные в годичном плане ошибки и диспропорции за пять лет возрастут и наложатся друг на друга.

Значит, полезно иметь так называемые «резервы прогиба». При их наличии ветер не сломит дерево, оно может погнуться, но выстоит. Если же их не окажется, прочные корни обезопасят дерево лишь до очень сильного урагана, а потом недалеко и до бурелома.

Следовательно, без финансовых резервов обеспечить успешное выполнение социалистических планов трудно. Резервы — денежные, хлебные, сырьевые — еще один постоянный пункт повестки дня на заседаниях Совнаркома и Совмина СССР. А чтобы оптимизировать народное хозяйство, мы старались использовать и административные, и экономические методы решения задач. Вычислительных машин наподобие нынешних электронно-счетных у нас не было. Поэтому поступали так: управляющий орган давал нижестоящим задания не только в виде плановых цифр, но и сообщал цены как на производственные ресурсы, так и на продукцию. Кроме того, старались использовать «обратную связь», контролируя сбалансированность между производством и спросом. Повышалась тем самым и роль отдельных предприятий.

О научно-внедренческом цикле и его финансировании Неприятным открытием для меня явилось то обстоятельство, что научные идеи, пока их исследовали и разрабатывали, съедали массу времени, следовательно, и средств. Постепенно я привык к этому, но вначале только ахал: три года разрабатывали конструкцию машин; год создавали опытный образец; год его испытывали, переделывали и «доводили»: год готовили техническую документацию; еще год переходили к освоению серийного выпуска таких машин. Итого — семь лет. Ну а если речь шла о сложном технологическом процессе, когда для его отработки требовались полупромышленные установки, могло не хватить и семи лет. Конечно, простенькие машины создавались гораздо быстрее. И все же цикл полного претворения в жизнь крупной научно-технической идеи обнимал, в среднем, как правило, до десяти лет. Утешало то, что мы обгоняли многие зарубежные страны, ибо мировая практика показывала тогда средний цикл 12-летним.

Здесь-то и выявлялось преимущество социалистического планового хозяйства, которое позволяло концентрировать средства в нужных обществу областях и направлениях вопреки чьей-то сугубо личной воле. Между прочим, тут имеется огромный резерв прогресса: если сократить время реализации идей на несколько лет, это сразу даст стране увеличение национального дохода на миллиарды рублей.

Еще один путь к тому, чтобы поскорее получить отдачу от вложенных средств, — временное приторможение некоторых строек при чрезмерно большом их количестве. Законсервировать одни, а за этот счет форсировать возведение других предприятий и начать получать от них продукцию — неплохое решение проблемы, но, увы, тоже ограничиваемое конкретными условиями. Если бы, например, в 1938—1941 годах мы не строили сразу много крупных объектов в разных местах страны, то не имели бы после начала Великой Отечественной войны необходимого производственного задела, и тогда оборонная промышленность могла бы оказаться в прорыве.

Заключение

Главным отличием Зверева от нынешних экономистов было то, что люди для него были не ещё одним экономическим ресурсом, а главными благополучателями от развития всей экономики. Пройдя путь от рабочего фабрики до министра финансов СССР, Зверев не утратил этого качества — человечности и заботы о людях, хотя ему и приходилось принимать сложные решения в интересах государства, но даже и тогда он понимал, что государство создано для трудящихся и силами самих трудящихся.

Наши нынешние экономисты, к сожалению, более думают о цифрах, да показателях, чем о том, для чего они вообще трудятся и почему призваны на свои должности. А результат такой политики оказывается никчемен.

Во второй части материала мы попробуем оценить результаты самого сложного дела Зверева на своём высоком посту — денежной реформы 1947 года и проанализировать возможности использования этого бесценного и беспрецендентного опыта в современных условиях.